Таганрог — весьма подходящее место, чтобы стать мадларкером. Кто это такие и чем они занимаются, о неприкаянных скелетах и жутковатой истории одной игрушки рассказала на своей лекции в чеховской библиотеке известный таганрогский краевед и экскурсовод Елена Алексеенко.
Если, прогуливаясь по берегу моря, вы когда-нибудь подбирали интересный осколок керамики, фрагмент старого кирпича, древний гвоздь или какую-нибудь окаменелость, то можете смело считать себя мадларкером. Слово «мадларкинг» происходит от английского mud (грязи) и lark (основное значение — жаворонок). Это занятие подразумевает поиск различных ценностей и исторических артефактов на береговых линиях и в зонах отлива.
— Впервые это явление было зафиксировано и описано в Лондоне в XVIII веке, тогда и появился термин «мадларкинг», — рассказала Елена Алексеенко. — Бедные жители Лондона, не находя работы, искали на берегу Темзы уголь, дрова, металлы, которые можно сдать, выброшенные или потерянные вещи.
Поиск начинался ранним утром, поэтому в названии тех, кто предавался этому занятию, и упоминается жаворонок — ранняя птичка. При этом lark — многозначное слово, которое можно также перевести как веселье. Именно этот смысл оно приобрело в составе термина mudlarking после Второй мировой войны. Тогда мадларкинг превратился из способа выживания в развлечение для мальчишек, ищущих приключение. Еще позже он стал хобби многих людей, увлекающихся историей.
— Попадаются действительно интересные вещи, — отметила Елена Алексеенко. — Благодаря этому можно что-то для себя открыть, прикоснувшись к истории своими руками, чего в музеях делать нельзя.
Удачное место, неудачный грунт
С одной стороны, Таганрог, как город с давней историей, стоящий на мысу, где люди жили и до его основания, удачное место для мадларкинга. С другой стороны, по словам Елены Алексеенко, здесь довольно агрессивные, особенно к органике и металлу, грунты: в Лондоне мадларкеры регулярно находят артефакты в хорошем состоянии, в Таганроге это редкость. При этом сама добыча в нашем городе и в британской столице может быть очень схожа. Краевед проиллюстрировала это фотографиями наборов керамических осколков, сделанными в Лондоне и в Таганроге. Догадаться, на каком снимке какая коллекция, для неподготовленного человека действительно почти невозможно.
— Зачастую и там, и там находятся фрагменты одной и той же посуды, потому что Таганрог был международным портом, — объяснила Елена Алексеенко. — Британская посуда часто встречалась на столах состоятельных горожан.
Сейчас в Лондон приезжают мадларкеры из разных стран мира. Их не останавливает даже довольно жесткое регулирование этой деятельности городскими властями и необходимость получать платное разрешение на поиск артефактов. В России ярких примеров распространения этого хобби пока нет, хотя мадларкинг существует, есть и заметные проекты. Елена Алексеенко рассказала, в частности, о проекте петербурженки Ники Артемьевой «Стеклянный городок». Его участники собирают осколки старой посуды на берегах рек в историческом районе северной столицы, где раньше располагался Императорский стеклянный завод. Ника Артемьева даже планирует создать музей своих находок.
Можно не все и не везде
Наиболее интересная для мадларкинга часть Таганрога — южная сторона мыса, побережье между створами переулков Некрасовского и Итальянского, также находки часто встречаются рядом со створом Смирновского, рассказала Елена Алексеенко. При этом данная часть таганрогского берега является памятником федерального значения, поэтому заниматься здесь поиском артефактов с использованием металлодетекторов, а также копать грунт запрещено.
— По кромке от мыса до пер. Донского по побережью — границы археологического памятника федерального значения стоянка «Собачий пляж», которая датируется IV-III веками до нашей эры, — пояснила Елена Алексеенко. — Поэтому, если вы там прогуливаетесь с лопатой и металлодетектором, а рядом окажется злой полицейский, то вас могут «принять».Но на практике — злые полицейские, да и добрые тоже, там обычно не ходят, еще и попробуй их туда затащи, когда нужно. Поэтому люди гуляют, делают разные находки.
Тем не менее, в сфере интересов таганрогских мадларкеров в первую очередь предметы, которые можно обнаружить визуально. Часть из них падает со склонов из-за постепенного разрушения берегов — на некоторых участках таганрогского побережья море разрушает около метра берега в год. Причем, отметила Елена Алексеенко, об этой проблеме писали газеты еще в 1920-х годах, поэтому можно считать, что она не решается столетиями.
Другие артефакты приносит море.
Мадларкинг — это исследование
— Находки бывают по всему побережью Таганрога, — сообщила Елена Алексеенко. — То, что уже упало со склонов, попало в воду и не было законсервировано в иле, находится в не очень хорошем состоянии, потому что вода постоянно эти фрагменты перекатывает. Соответственно, говорить о том, что на берегу можно найти большое количество вещей в коллекционном состоянии не приходится, это больше развлечение. Каждая находка — это небольшое расследование, и этот процесс — самое ценное.
Елену Алексеенко и ее единомышленников больше всего интересуют стекло и керамика. Во время лекции она продемонстрировала несколько предметов из коллекции своего коллеги Сергея Лаврова. В подборке приобладали бутылочки для лекарств и пробки для них, осколки пивных бутылок конца XIX века и т. п. Керамические осколки, найденные на побережье, иногда получают вторую жизнь. Например, таганрогский дизайнер Светлана Красных использовала их для отделки порога и оконных проемов кафе, которое раньше располагалось в помещении, где теперь находится «Вкусвилл». На какое-то время порог даже стал небольшой достопримечательностью, туристы его замечали и фотографировали. Порог не сохранился: использованный способ крепления керамических фрагментов не подразумевал такого количества посетителей, как в супермаркете, поэтому его переделали. А сама Елена Алексеенко с единомышленниками сделали из осколков керамики панно, которое подарили магазину чая «Горький Мао».
Следы жизни
Попадаются также окаменелости, например, кости доисторических животных, но для их поиска, подчеркнула Елена Алексеенко, необходима насмотренность, без которой отличить окаменевшую кость от обычного камня почти невозможно. Встречаются и человеческие кости.
— Если законопослушный гражданин обнаружил человеческие, или похожие на человеческие, кости, он обяан вызвать полицию, которая должна эти кости изъять и исследовать, чтобы определить, относятся ли они к сфере деятельности правоохранительных органов, — рассказала краевед. — Если кости старше 100 лет, то положено привлечь археологов. На практике я с такими ситуациями сталкивалась и скажу, что в Таганроге это вообще не работает. Мы несколько лет вместе с археологами бьемся за то, чтобы поставить на охрану, обследовать, зафиксировать сыплющиеся у нас по побережью со склонов скелеты из старинных некрополей. Но полиция отправляет нас в органы охраны культурного наследия, они — в полицию. В итоге у нас люди возлегают на диких пляжах среди человеческих костей. К счастью, многие об этом не знают.
Сокровища из мусора
Привлекательность таганрогских берегов для мадларкеров Елена Алексеенко объяснила, среди прочего, еще одной вечной проблемой — связанной с мусором. Поднимать этот вопрос начали еще в период активного благоустройства Таганрога, но решить его не удается до сих пор. А вплоть до 1960-х годов регулирование обращения мусора в целом ограничивалось запретом на его свалку на центральных улицах.
— Куда ты его денешь — закопаешь в яму или выбросишь на берег моря — этим никто особо не озадачивался, — рассказала Елена Алексеенко. — Озадачивались сливом промышленных отходов в море и т. п. Поэтому очень много мусора оказывалось на побережье, а не где-нибудь в других местах. В то же время мусора было значительно меньше, чем сейчас. Во-первых, было меньше население, во-вторых, органика шла на корм животным, а, например, строительные материалы — кирпич, лес — люди берегли и старались использовать повторно. Осколки посуды — наиболее распространенная находка мадларкеров. Целиком она практически не попадается: даже уцелев, выброшенная или потерянная тарелка, бутылка и т. п., будет раздавлена при сходе грунта со склона и на глаза мадларкерам попадутся уже только ее фрагменты.
— Несколько экземпляров целых бутылок и тарелочек нам попадалось, — отметила Елена Алексеенко. — Но чаще всего мы находим осколки. Один раз мы практически полностью собрали тарелку из пяти кусочков, несколько лет они осыпались, мы собирали, в результате пазл сошелся.
Местами весело, местами страшно
Восстановление истории находок — самая увлекательная часть мадларкинга. Например, обнаружив керамический фрагмент с надписью, от которой осталось только слово «жену», таганрогским мадларкерам удалось определить, что полная надпись гласила: «Муж, не серди свою жену» и находилась на дне тарелки, то есть, открывалась глазам супруга, когда он съедал свой обед или ужин. Исследование донышка пивной бутылки завода «Южная Бавария» вывело энтузиастов на его прейскурант, в котором цены были указаны исключительно за ведро пива или аналогичный объем в бутылках — меньшей мерой пиво просто не продавали. А за обнаруженным тельцем керамической куклы крылась довольно жуткая английская легенда 1930-х годов о девушке, которая, вопреки настояниям родителей, поехала на бал в слишком легкой одежде и по дороге замерзла насмерть. Кукла «Замороженная Шарлотта» продавалась в коробках в форме гроба с поучительными надписями вроде «Не болтай слишком много!». Позже к Шарлотте присоединился ее брат Чарли, которому легенда приписала ту же судьбу, что и его сестре. Эта игрушечная пара уже в первой половине XX века производилась не только в классическом, но и в темнокожем варианте и стала одним из прототипов Барби и Кена.
Попадаются и перламутровые пуговицы производства местных заводов и артелей, и чернильницы (в основном — советского периода). В коллекции Сергея Лаврова есть даже осколки посуды из уранового стекла, массово выпускавшейся с 1830-х до 1950-х годов. Овеществленная история ближе, чем может показаться.
— Если в доме лет 70 не меняли крышу, советую порыться в теплоизоляционном слое, там сохраняется много артефактов, — сказала Елена Алексеенко. — Время неумолимо движется вперед, и то, что 10-20 лет назад было обыденностью, сейчас уже имеет историческую ценность.
Павел Лысенко
Ваш комментарий будет первым